«Приди, хандра, мой гений мощный...»
А.М.Бакунин
Вы наверняка уже заметили, что большинство моих заметок, а я бы уточнила, большинство моих самых лучших заметок, тех, которые я сама люблю, и перечитывая которые, я иногда сомневаюсь, неужели это я написала, так вот, большинство моих жизненных опусов начинается с грусти. Ну то есть, с того, как мне в очередной раз было депрессивно и слезно и что из этого вышло. Один мой любимый друг, познакомившись с моим жж, перефразировала для меня строчку: «Откуда в девушке венская грусть?», безошибочно точно поставив диагноз. Грусть у меня есть.
Когда я на подъеме, когда хочется летать, бесконечно улыбаться, извлекать улыбки из всех окружающих и идти горой к любому Магомету, такое бывает со мной, да, или когда я блаженно спокойна, мудра и стабильна, как Будда – и такое бывает, то я каждый раз впадаю в иллюзию, что наконец-то я достигла того желанного состояния, из которого я никогда больше не упаду в до боли знакомую бездну странной тоски, порой светлой, а порой беспросветной. Иллюзия разбивается, и я опять оказываюсь внизу. Грущу, депрессую, действуя на нервы окружающим и себе, и отчаянно пытаюсь найти этому всему причину.
В последние недели меня настигла очередная хандра. И вроде бы причин тому есть. Милый друг мой переехал в другую страну, я собственными руками помогала ему паковаться, и мы уже неоднократно обсудили, что с нами может быть дальше, и мой разум понимает все и приказывает запастись терпением, но эмоциям-то попробуй что-то приказать. Они живут своей жизнью и рождаются естественным путем, как новые клетки тела. Если не давать им волю и не выпускать их, то они найдут свой собственный путь, иногда кривой и губительный. Так новые клетки тела вдруг преобразуются в раковые.
И вот мои эмоции, не дожидаясь, пока я удостою их своим вниманием, полезли разными странными дырами. Тут наложилась еще и новая работа, на которой наступил тот самый момент, когда ты даже наполовину еще не постиг всех премудростей совершенного новой сферы деятельности, а эта самая деятельность уже навалилась на тебя в полном объеме. И уже надо что-то делать самостоятельно, потому что на то ты и есть там, чтобы разгрузить коллег, а не нагружать их бесконечными вопросами. Старый, всем нам, детям Советского Союза, знакомый «синдром отличницы» никуда от меня не делся, и я оказалась эмоционально к этому неготовой. Работа на какой-то момент показалась мне неподъемной.
В такой неблагоприятной ситуации сразу на двух основных жизненных фронтах, личном и рабочем, и на фоне рано начавшейся, совершенно нетипичной холодной венской осени, хандра моя расцвела буйным цветом, почти полностью лишив меня способности к позитиву. Опять неделями мне хотелось только приходить домой, до отъезда грека – к нему, потом - к себе, валиться на диван тем самым couch potato, и не заниматься ничем, как в то самое безработное время. А самое страшное в таком состоянии то, что и так уже будучи уверенным в том, что ты самое несчастное существо на этом свете, ты умудряешься сделать себя еще несчастнее тем, что винишь себя в этом, мол, это ужасно плохо и неправильно, так хандрить, и от этих мыслей тоска только удваивается.
Я давно уже, как истинный интраверт, наблюдаю за собой. Тоска эта неумолимо наступает, и каждый раз мне кажется, что совершенно на пустом месте. Так же необъяснимо и неизбежно она проходит, сменяется на спокойные или приподнятые периоды, иногда довольно долгие, когда начинается казаться, что она ушла насовсем. Ан-нет, она приходит снова, красавица моя грустноликая. И так все время. Как приливы и отливы на море.
Результатом последнего прилива хандры, которая, надеюсь, пока что успешно отступила, стало окончательное признание ее как неотъемлемой части меня самой. Просто она есть во мне. Она неизбежно появляется. И так же неизбежно сменяется на радость.
И это вряд ли изменить. А может, и не надо. Потому что именно благодаря таким лирическим моментам, как ко многим людям творческого склада, ко мне частенько заглядывает вдохновение. Как я уже заметила, опусы мои, написанные в тоске или о тоске, почему-то кажутся мне наиболее достойными внимания.
И я с облегчением складываю оружие против сей тоски. Пусть будет она. Как часть характера и жизни. Как кошка, приходящая к хозяину не тогда, когда он ее зовет, а тогда, когда она сама сочтет нужным. Иногда ее нужно погладить и приласкать, иногда пытаться прогнать. Как любитель кошек я знаю, что с ними нужно лишь научиться мирно сосуществовать. Толку от них в хозяйстве почти нет, один урон. А все равно, что за жизнь без кошек в этом мире?
Сегодня, вернувшись с одного совершенно необычного мероприятия, на котором целый день с 9 до 4 вечера пришлось провести в помещении, буквально света белого не видя, я выглянула в свое окно, на этот самый свет, и схватилась за фотоаппарат. Такой красоты неба я не видела никогда, даже в Акапулько, где самые красивые закаты. Картина, достойная кисти Моне.
Ужасно захотелось поделиться с вами этим небом, а так же спокойным и даже чуть приподнятым уже своим состоянием. Мудрость гласит, что печаль – как облака на небе. Они непременно проплывут, и за ними обязательно будет солнце.
